Он шёл будто в тумане. Нет, наверное, точнее будет сказать не в тумане, а в туннеле с полупрозрачными стенками. Туннель его не пугал, он не был страшен - своды были окрашены в тёплые цвета - зелёным летом, оранжево-жёлтым, сейчас осе-нью; под ногами был пушистый ковёр - летом травяной, осенью из красивых листьев. В туннеле было уютно, он успокаивал человека, позволял заниматься ему обычными делами, мирно течь его жизни. Но, это и настораживало человека. Где то глубоко у него постоянно сидела мысль и понимание того, что из туннеля надо выходить, что туннель это здорово, но он ещё не достиг того состояния, что бы можно было в пол-ной мере наслаждаться жизнью в туннеле, как плод наслаждается жизнью в утробе. Туннель это уже следующая стадия его существования и что бы попасть в неё нужно непременно выйти из туннеля, каким бы убаюкивающим и надёжным он не был. Иначе не заметишь, как туннель превратится в трубу, в трубу в которую утекла жизнь. И в конце трубы останешься один, уперевшись холодным лбом в каменную стену, с легко-стью прошибив которую упадёшь в бездну и, созерцая сверху и со стороны своё уже дряблое тело, поймёшь бессмысленную сущность своего бытия. Что бы этого не допус-тить надо непременно выйти за пределы пока ещё туннеля, преодолеть его полупро-зрачные стены. Это в сущности не так и сложно и человек знал, что нужно сделать для этого. Знал, но шаг в сторону так и не делал. Туннель убаюкивал? Вовсе нет - у человека хватило бы силы и воли сделать шаг был, бы случай, но случая не было. А что бы самому найти или создать его, нужно было сделать шаг в сторону. За гра-ницы туннеля. Он это понимал и... двигался вперёд. Или останавливался, что бы со-браться силами мыслями, но тут стены туннеля сами начинали двигаться назад, унося человека вперёд к стене - стоять в туннеле было невозможно...
Он шёл и по дороге с ним двигались люди. Людей было меньше, чем машин. Они были интересней машин, особенно дети. Те, кто вырвался из цепких родитель-ских объятий, радостно бегали взад-вперёд и вокруг, несколько не скрывая своих эмоций. Они были непосредственны и этим прекрасны. "К сожалению, с возрастом это пройдёт", - подумал человек, чуть было, не споткнувшись о корягу, мастерски за-маскировавшуюся в ворохе кленовых листьев. Однако близость трассы усиливала цеп-кость маминых и папиных, бабушкиных и дедушкиных объятий и свободной непосредст-венности вокруг было очень мало. Чего не скажешь о собаках - здесь постоянно "ту-совалась" стая бездомных псов. Этих неопрятных, вшивых и заставляющих насторожит-ся в тёмное время суток, животных, подкармливала одна сердобольная, но такая же неопрятная бабушка из ближайшего дома, непонятным месивом из кастрюльки. А птицы на всё это смотрели с высоты.
Он шёл и город жил.